Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Дэвид Герролд

— Никто, — сказал Дюк. — Только эти четверо.

Доктор Обама, похоже, не слушала его; она перешла ко второму пункту. — Далее. Почему — и это очень важный пункт расследования — почему все они не почувствовали хторров? То, что Моб тоже пропустил их, очень важно. — Она глянула на Теда. — Это в протокол не записывайте, Джексон. — Тед остановился, ткнул клавишу и положил руки по бокам терминала. Доктор Обама продолжала: — В то время, как я знаю каждого из вас лично и могу поручиться за вашу честность, есть другие, предполагающие искать козлов отпущения, когда случается нечто подобное. В большинстве случаев они очень быстро берут сторону машины и обвиняют человеческие существа в беззаботности. У машин редко имеются скрытые мотивы. Считайте благословением, что машина здесь согласна с вами. — Она кивнула Теду, потом продолжила с чуть большей формальностью. — То, что Моб оказался неспособен обнаружить хторров, подтверждает вашу версию, что купол был, по-видимому, пуст. Считается, что Моб способен обнаружить объекты за пределами нормальных человеческих чувств — и, наоборот, человек-наблюдатель обладает способностями, недостающими машине, и не в последнюю очередь тем, что называется способностью к суждению. Где бы ни были хторры, оба вида наблюдателей не смогли зарегистрировать их, и это свидетельствует, как и некоторые другие факты, которые мы рассмотрим, что стандартные процедуры не учитывают всех случайностей.

Она снова справилась со своими заметками. — Третье: было высказано предположение, что хторры могли быть в спячке внутри хижины. Такие случаи были в прошлом, но сейчас мы должны спросить, находились ли они внутри хижины все

время? И были ли они действительно в их наиболее бездеятельном состоянии? Общим опытом является, и не только в нашем, но и в других районах, что когда черви — простите, хторры, становятся бездеятельными, они делают это группой, и обычно переходят в самую прохладную часть хижины, то есть на второй уровень, в подземную половину. Если бы они были там, Моб должен был засечь их, как и любой из вышеупомянутых индивидуумов. Это дает нам еще два вопроса: на какое расстояние рассчитаны сенсоры Моба? Как определялись эти параметры? На каком базисе? Вероятно, мы пересмотрим этот частный аспект нашей процедуры. Да, Хенк? — Теду: — Генри Ленникин.

Хенк прокашлялся: — Да, доктор Обама, в сенсорной матрице есть окно, но оно недостаточно велико, чтобы проскользнуть хторру, тем более трем, даже четырем. Горячий хторр в десяти метрах вызовет срабатывание вспышки; холодного, то есть неактивного, Моб засечет в четырех метрах. Извините, но он работает так глубоко в инфракрасном диапазоне, что может помочь только вблизи. Если эти черви были в хижине, все равно горячие или холодные, Моб должен был сверкнуть. Единственная возможность упустить холодных хторров — если они были слишком далеко, например, вне хижины. А мы знаем, что здесь не тот случай, потому что мы не видели их.

— Может, купола становятся больше внутри, — предположил Ларри.

Доктор Обама холодно посмотрела на него: — Вы думаете, это возможно?

— Черт, я не знаю, — сказал Ларри. — В прошлый раз когда я был внутри, там было только два уровня, верхний и нижний. Если черви начали копать глубже, я не увидел бы их.

Доктор Обама обдумала эту идею: — Возможно, что чер… хторры изменили свой образ поведения, но мы должны также обратить внимание на несколько других противоречий. — Она казалась раздраженной. — Этот случай совершенно нетипичен. — Она вернулась к своей холодной профессиональной манере. — Шестой вопрос: почему в гнезде был четвертый хторр? Откуда он появился? И почему он промедлил с атакой? Чем он отличался от других, что задержался на некоторое время? Заметим также, что это был наибольший из четырех обнаруженных хторров — значительно больший. Важно ли это? Наконец, будут ли подобные события происходить в будущем? Очевидно, мы должны модифицировать наши существующие процедуры, признавая такую возможность.

Седьмой и восьмой вопросы. В чем состоит важность растительной жизни, окружающей хижину хторров? Мы не находили в прошлом таких растений вокруг хижин. Почему здесь? Почему сейчас? Являются ли они на самом деле представителями природной растительности Хторра?

Я пересадил все образцы, каждый ы свой горшок. У меня не было идей, как обращаться с ними. Опасны ли они — и чем? Я не знал даже, как это проверить. Вопросы доктора Обама едва поцарапали поверхность.

Она продолжала: — И, наконец, о созданиях, обнаруженных в коррале хторров — их тоже сожгли? Да, хорошо. Каково их место в экологии Хторра? — Она остановилась, оглядев сидящих за столом. — Есть ли другие вопросы, которые мы хотим рассмотреть? Пожалуйста, Дюк.

— Как с Шоти?

Мой желудок резко сжался.

— Да. — Доктор Обама посмотрела свои записи, но открытая страница была пуста. Вопроса не было. — Мы все огорчены этим.

— Я не это имею в виду, — очень тихи сказал Дюк.

Мне хотелось оказаться больным.

— Я знаю. что вы имеете в виду. Дюк. — Доктор Обама была абсолютно спокойна. — Хорошо, — сказала она. — Покончим с этим. Вы могли спасти его?

— Нет, — сказал Дюк.

— Есть здесь кто-нибудь, кто мог спасти сержанта Харриса?, — спросила доктор Обама. Она оглядела комнату. Ларри изучал свои кулаки, лежавшие на коленях. Он, похоже, молился. Карлос и Хенк вообще не ответили, даже руки Теда неподвижно лежали на клавиатуре.

— Мне следовало быть быстрее, — сказал я. В большом зале слова прозвучали неестественно громко. Все, кроме доктора Обама, посмотрели на меня, но выговорив это, я почувствовал облегчение. Я шагнул, наконец. — Мне можно было быть быстрее, помешал мешок с образцами. Я не успел изготовить факел достаточно быстро. Если бы я был быстрее, то наверное смог бы спасти его, может, я достал бы червя до того, как…

Доктор Обама сказала: — Я сомневаюсь. Сержант Харрис сам учил вас пользоваться факелом. — Она продолжала смотреть в блокнот. — И я подтвердила его заключение о вас. При данных обстоятельствах это делает меня в равной степени ответственной. Так же, как и Дюка.

— Благодарю вас, мэм. Я понимаю, что вы пытаетесь сделать — но я знаю, что нес сумку неправильно.

Доктор Обама покачала головой: — Никто этого не видел. Несмотря на ваши добрые намерения, Маккарти, я не могу признать ваше заявление как свидетельство.

— Извините, — сказал я.

— Что-нибудь еще?

— Да, — настаивал я. Я внезапно понял, что все в комнате смотрят на меня. — Я был в шлеме. Делал видеозапись со звуком. Я… я думаю, имеются некоторые вопросы о том, что я делал и правильно ли я, э-э… действовал. Мне кажется, видеозапись может прояснить все. Я хочу, чтобы ее показали. Пожалуйста.

— Извините, это невозможно.

— Что?…

— Дюк и я пытались посмотреть ее прошлой ночью. К несчастью… э-э… клип был неисправен.

— Что?!

— Была включена защита записи…

— Это был абсолютно новый клип. Я зарядил его сам.

— … так что сигналы камеры и микрофона не записывались. Клип оказался

пустым. — Она сказала это твердо и смотрела на меня, словно просила не спорить с нею.

— Но… — Я сам проверил этот клип! Я перехватил взгляд Теда — и остановился. — Да, мэм.

Она сделала жест Теду и он снова включил транскрибер. Она сказала: — Слушайте, это не относится к делу. Неважно, что мы решим здесь, это не вернет Шоти. Он останется мертвым. Поэтому, если вы пытаетесь загладить чувство вины, пожалуйста, не тратьте наше время попусту. Это на даст больших результатов.

— Я извиняюсь, мэм, — возразил я. — Я понял, что вы сказали — но мне надо было действовать лучше, я имею в виду, если б только…

— Хватит! — Она через стол смотрела на меня. — Джексон, эта штука выключена? — Он проверил и кивнул. — Благодарю, — сказала она. — Вы не поняли. Позвольте мне объяснить вам по-другому. Слушайте, Маккарти, ответственность за то, что такое оружие попало в ваши руки, лежит на мне — вы понимаете?

Я кивнул.

— Поэтому, если там была ошибка, это и моя ошибка. Вы поняли это?

Я снова кивнул.

— А я не совершаю ошибок. Таких. Вам вручили это оружие, потому что пришли к выводу, что вы можете нести ответственность. Шоти думал так. Дюк думает так. Я думаю так. И вы говорите нам сейчас, что все трое ошиблись?

— Э-э, нет, но…

— Никаких но. Либо мы были правы, либо нет. Думать, что вы оплошали, есть ни что иное, как попытка избежать ответственности и переложить ошибку на людей, разрешивших дать вам оружие. Я прошу прощения, но мы запрещаем капитуляцию. Вы взяли на себя работу. Вы знали, что за этим последует. Вы взяли на себя ответственность. Поэтому я не забочусь о том, что вам кажется как вы с ним управлялись. Вы действовали соответственно обстановке. — Она смотрела на меня огненными глазами. — Вы понимаете это?

— Д-да, мэм. — Я спрятал кулаки в колени и уставился на них. Она не желала слушать меня.